Важные решения для малого бизнеса стопорятся из-за межведомственных споров. Решать проблемы удается с помощью Кремля и общественных организаций. Интервью Александра Калинина журналу «Эксперт».
Поиск новых точек роста и альтернативных источников наполнения бюджета в последние год-два возобновил разговоры о поддержке сферы малого и среднего бизнеса. Но проблема стимулирования этого сектора экономики существует давно. Зачастую экспертные разработки профильных общественных организаций стопорятся на уровне правительства, тонут в спорах и конфликтах министерств и ведомств.
Некоторую надежду в интервью «Эксперту» обозначает Александр Калинин, президент Общероссийской общественной организации малого и среднего предпринимательства «Опора России», объединяющей свыше 400 тысяч предпринимателей. По его словам, более 20 предложений о поддержке малого и среднего бизнеса впервые вошли в антикризисный план правительства. Для их реализации необходима политическая воля и сильный межведомственный арбитр.
— Александр Сергеевич, в правительстве стали прислушиваться к вашим инициативам после падения цен на нефть и другие сырьевые товары? Есть ли шанс, что кабинет министров сделает радикальные шаги в сфере поддержки малого и среднего бизнеса, а не ограничится полумерами?
— И правительство, и администрация президента, естественно, ищут новые источники экономического роста, в том числе наполнения бюджета, выполнения своих социальных обязательств. Поэтому внимания к развитию малого и среднего бизнеса сейчас, наверное, на порядок больше, чем было в так называемые тучные годы. Мы фиксировали эти изменения и в посланиях президента Федеральному собранию 2014 и 2015 годов, и по итогам состоявшегося в апреле прошлого года заседания Государственного совета по развитию малого и среднего бизнеса. Есть поручение президента по его итогам и по итогам форума «Опоры России». Но проблема в том, что очень хорошо проработанные экспертами предложения не реализуются. К примеру, по итогам Государственного совета было 21 поручение, но, по нашим оценкам, из них исполнено только три.
— В чем причина? Отсутствуют механизмы реализации этих поручений?
— Механизмы реализации оказались крайне инерционными. В частности, есть поручение по компенсациям для малого бизнеса в районах Крайнего Севера, Дальнего Востока. Сейчас предприниматели должны оплачивать проезд к месту отпуска для своих работников, а это очень серьезные суммы, что делает их неконкурентоспособными по сравнению с предприятиями, которые работают на других территориях. Так вот, решение давно найдено. Но есть разные позиции Минтруда, Минэкономразвития иМинфина. Не хватает арбитра внутри правительства, который при наличии различных мнений вынесет окончательное решение.
— То есть поручение президента фактически тонет в разнобое интересов разных ведомств?
— Именно так. К примеру, взять закон о самозанятых, мы его три года обсуждаем. Есть уже два соответствующих поручения президента, то есть нужно принять нормативно-правовые документы, которые вывели бы из теневого сектора более десяти миллионов россиян. Но опять-таки мешают разные позиции Минэкономразвития, Минтруда и Минфина. И таких примеров очень много.
Возьмем ситуацию в контроле и надзоре. Это, наверное, самая острая из предпринимательских проблем. Еще более полутора лет назад было поручение президента разработать другие подходы к контролю и надзору, которые устраивали бы и бизнес, и государство. Первая попытка Минэкономразвития создать такой документ в конце прошлого года обернулась крахом. Был создан документ, который только описывал весь этот контроль и надзор. Если бы его приняли в той редакции, это бы лишь ухудшило ситуацию. И только в апреле этого года разработана, внесена и утверждена председателем правительства «дорожная карта», в рамках которой должны быть сведены позиции всех министерств и ведомств. Это действительно системная проблема, и мы бы хотели, чтобы по поручениям, которые явно буксуют, кто-то принимал арбитражные решения.
Еще пример. Мы и другие бизнес-сообщества давно говорим, что нужна декриминализация преследований в предпринимательской сфере со стороны государства. В послании Владимир Путин назвал особенно яркие цифры необоснованных преследований предпринимателей. Администрация президента создала рабочую группу, а глава государства сам провел первое совещание, учитывая важность и сложность вопросов. И эту группу буквально обязали найти компромисс, чтобы уже весной этого года в Госдумувнести пакет законопроектов, которые снижают уголовные преследования в предпринимательской сфере.
В эту группу входят четыре заместителя министра по статусу основных силовых блоков и четыре ведущих бизнес-объединения. Первое заседание рабочей группы прошло очень профессионально, без длинных дебатов, поскольку было хорошо подготовлено. И другой подход: в правительстве есть комиссия по административной реформе. Но там только представители кабинета министров. Так сложные проблемы не решить. В итоге нужный законопроект не направляется в парламент, или направляется с очень серьезной задержкой, или направляется в крайне искаженном по сравнению с первоначальной идеей виде.
Закон не повод для действий
— Существует еще проблема с исполнением даже принятых постановлений.
— Да, это отдельная проблема. Иногда, к примеру, принимается закон без необходимых подзаконных актов, и, естественно, он не работает. Вот яркий пример — 223-й закон о закупках госкомпаний. Это огромный рынок, триллионы рублей в год. А подзаконных актов в виде двух постановлений правительства не было. Два года не принималось постановление о закупках малого и среднего бизнеса, и лишь после того, как «Опора России» обратилась к президенту, прошел «Форум действий» Общероссийского народного фронта, куда мы входим, после прямого поручения президента это постановление номер 1352 было принято. Сегодня оно является основополагающим в работе Федеральной корпорации по развитию малого и среднего бизнеса.
— Как эту ситуацию объясняли в правительстве?
— А то же самое — разные мнения внутри кабмина. Обязательно должна быть повышена дисциплина при реализации поручений президента и законов. Мне кажется, их вообще без подзаконных актов принимать не нужно. Документ должен приниматься в комплексе.
— Можно сказать, что закон, принятый без подзаконных актов, — это декларация?
— Абсолютно точно. Иначе что получается? Правительство снимает это с контроля — ну все, закон же принят Государственной думой. И считается, что поручение президента выполнено. А потом можно еще подзаконный акт годами не принимать. Вот тот же закон номер 223, там предусмотрена особенность участия в закупках отечественного производителя. Прошло более четырех лет — этого постановления нет до сих пор. Все уходит в дебаты. Кто такой отечественный производитель? А должны ли мы ему давать какие-то преференции при закупках госкомпаний?
Парадокс. Получается, по 44-му закону преференция давно принята. Там указано, что отечественный производитель при равенстве цены с иностранным производителем и даже при превышении цены на 15 процентов может иметь преимущество. А по 223-му закону наоборот: не дай бог корпорация примет такое решение, ее грозит штраф ФАСа и даже дисквалификация человека, который принял такое решение.
— Получается, что администрация президента сильнее прониклась вопросом защиты малого бизнеса, чем правительство?
— Получается, так. Впрочем, «Опоре России» удалось добиться, что более 20 наших предложений впервые вошли в так называемый антикризисный план года. Они уже имеют четкие даты, поэтому есть надежда, что они будут реализованы.
Например, об упрощенной системе налогообложения с порогом до 120 миллионов рублей мы полтора года говорили. Но вопрос задвигали в ящик, пока премьер-министр и лидер «Единой России» не поднял его на съезде партии. Или продление единого налога на вмененный доход. Это удобная система — с введением интернет-касс снимаются все опасения, что масса денег идет «мимо кассы». Зачем тогда с 2018 года отменять этот налог, на котором работает порядка трех миллионов предприятий в России? Он удобен бизнесу и идет полностью в местный бюджет. Но только после того, как об этом сказал Дмитрий Медведев, наконец-то мы уверены, что налог будет сохранен, вопрос, правда, в каком виде.
«Качественно проработанные экспертами предложения не реализуются. Есть разные позиции Минтруда, Минэкономразвития и Минфина. Не хватает арбитра внутри правительства, который примет решение при наличии различных мнений, кто вынесет окончательное решение»
Многомиллионная армия запаса
— Вы говорили более чем о 10 миллионах человек, которые трудятся в тени, некоторые специалисты говорят о 15–20 миллионах, но в любом случае это в три-пять раз больше, чем индивидуальных предпринимателей. Не кажется ли вам, что тут надо что-то менять?
— Это говорит о том, что регуляторика в отношении микробизнеса у нас в стране провалилась. На это после развала Советского Союза особо-то и внимания не обращали. Только сейчас, когда у нас резко обострились проблемы формирования Пенсионного фонда, а также сбора налогов для формирования бюджета, об этой проблеме задумались. «Опора России» последние три года постоянно поднимала этот вопрос. Но что получилось? Социальный блок правительства считает, что нельзя снижать платежи и делать какие-то поблажки по сравнению с индивидуальными предпринимателями. Вместе с тем мы прекрасно понимаем, что, если человека обязать платить по 40 тысяч в год пенсионных взносов, он никогда и не выйдет из тени. Здесь как раз два противоположных подхода. Планка должна быть низкой, чтобы люди пошли в эту систему. И это должно быть выгодно — вот самое главное. А когда мы сразу ставим запретительную планку только потому, что у нас дефицит Пенсионного фонда, то он и не наполнится.
— А если снизим в три раза все платежи для индивидуальных предпринимателей, то выведем всех из тени и, соответственно, доходы бюджета увеличатся?
— В принципе, да. Вы знаете, там было две проблемы. Первая — чтобы под микробизнес не мимикрировал крупный. Но с внедрением интернет-касс, с внедрением реестра малого и среднего бизнеса эти возможности будут практически перекрыты. А дальше-то мы говорим, что мелкий бизнес не нужно рассматривать как объект фискального интереса, мы решаем социальную проблему. Эти люди обеспечивают занятость, эти люди все равно формируют бюджет.
— Не выстраиваются за пособием по безработице.
— Да, таким образом, вам не нужно их содержать за счет бюджета. Именно «Опоре России» удалось добиться, чтобы были приняты налоговые каникулы для индивидуальных предпринимателей по всей стране. Так вот, мы зафиксировали в прошлом году, несмотря на экономический спад, рост числа индивидуальных предпринимателей. А в этом году он будет еще больше. Это будет ответ тем, кто говорит: «Ну снизим мы для микробизнеса планку, ну и вообще ничего не получим. Они и так в тени и будут в тени». Мы считаем, что цифры по этому году полностью подтвердят правоту «Опоры России». А для самозанятых мы не можем продавить льготные налоговые режимы — два года идет согласование между ведомствами, и воз и ныне там.
Лобби контроля
— Во сколько обходится государству попытки администрирования малого бизнеса и сколько сам бизнес тратит на это денег?
— Хороший вопрос. По оценкам экспертов, девять процентов от валового продукта — это именно затраты бизнеса на административные барьеры. Причем в крупном бизнесе будет меньше, а в малом — больше. Здесь самый вопиющий вопрос — система контроля и надзора.
Кстати, надо признать, налоговая служба давно выделила микробизнес в отдельную сферу. Они несколько лет назад приняли новый регламент: проверки микробизнеса тех, кто работает на спецрежимах, проводятся в десять раз реже, чем обычных предприятий. Этим они сэкономили огромные деньги на содержание аппарата.
— Потому что это было убыточно?
— Какой смысл приходить с выездной проверкой на предприятие, где работает десять человек и оборот десять миллионов в год? Себе дороже. У МЧС тоже продвинутый подход. Они давно отказались от плановых проверок в отношении малого и среднего бизнеса. Больше того, от внеплановых проверок, если нет явной угрозы жизни и здоровью. В отличие от большинства контрольно-надзорных органов МЧС провело комплексную ревизию нормативных актов, которые участвуют в регуляторике предпринимательской деятельности, и уменьшило их количество в сотни раз, свело все к одному регламенту. А вот по остальным у нас более 130 видов контроля и надзора.
Единственное, чего нам удалось достичь в отношении субъектов малого и среднего бизнеса: по инициативе президента с 1 января вступил в силу закон о трехлетнем моратории на плановые проверки и разрабатывается «дорожная карта», чтобы каким-то образом справиться и с внеплановыми проверками, уменьшить их количество, ввести риск-ориентированный подход.
— Чтобы по результатам первой проверки было предписание на устранение вместо штрафа?
— Да. Это было в советское время. Там система контроля и надзора была достаточно жесткой. Но главным было не то, сколько ты штрафов наколотил, а устранение нарушения. В девяностые, когда еще советская система действовала, приходил к нам тот же пожарный инспектор или СЭС, выписывали предписание, и ты его должен был выполнить без всякого штрафа. А вакханалия, я так считаю, началась буквально три года назад, когда была принята концепция, что штрафы недостаточны. В КоАП было внесено порядка 450 изменений в отношении бизнеса, и все они касались только одного — повышения штрафов, введения новых оснований.
Раньше штраф был четыре тысячи или 40 тысяч для юридического лица, и он был разовый. Сейчас минимальный штраф на юрлицо где-то 100 тысяч рублей. Плюс ввели кратность. Если у вас трудовой договор был оформлен неправильно, раньше это фиксировали и штраф выписывали 40 тысяч, но за все неправильные трудовые договоры. Сейчас за десять таких договоров могут миллион выписать, а могут 100 тысяч — на усмотрение проверяющих. Количество огнетушителей просроченных. Можно на каждый выписать — на усмотрение проверяющих — по 100 тысяч. Наличие в воздухе пыли, какое освещение, как у вас лампы стоят, светло ли там. И по каждому нарушению — 100 тысяч плюс кратность, 100 тысяч плюс кратность… То есть совершенно безумные штрафы.
— Получается, бизнес в основном уходит в тень не из-за налогов, а из-за административных барьеров и контрольно-надзорной деятельности?
— Пример из жизни. Женщина, классный маникюрный мастер, поработав по найму, открыла салон. Поработала год — и закрыла. Налоги что там, шесть процентов с оборота или там патент она взяла, ее это вполне устраивало. Но к ней тут же пришли, сказали: «Почему у вас один выход? Прорубайте второй. А где у вас смывы с пола? Как вы там обрабатываете свои инструменты?» Ну то есть огромное количество требований, чтобы фактически один мастер или два работали с клиентами. Она закрыла предприятие и теперь спокойно занимается своим делом, у нее клиентская база есть, она ездит по адресам клиентов. То же самое касается массажных кабинетов. Только в Роструде количество советских нормативно-правовых актов, которые действуют, измеряется тысячами. До сих пор действуют требования ВЦСПС, например, о предоставлении дополнительных отпусков медицинским работникам и тому подобное. И за каждое нарушение выписывают неслабый штраф.
— В результате уход в тень.
— Вот один из абсурдных административных барьеров — ситуация в торговле алкоголем. У нас каждая вторая бутылка крепкого алкоголя продается в тени. А может, и больше. Были приняты такие нормы регулирования, которые загнали торговлю алкоголем в тень. Например, если в гостинице есть спа, то есть медицинское учреждение, вы не можете торговать алкоголем. Почему во всех странах можно, а в России нельзя? Следующий момент. Вы открыли магазин, получили лицензию или открыли ресторан и получили лицензию. Как только вы получаете лицензию на алкоголь, вы исключены из системы государственной поддержки. Любой. Поскольку есть подакцизный товар. Мы давно говорим: «Подождите, давайте на общественное питание выдавать другую лицензию. Лицензия на общественное питание и отдельно лицензия на розничную торговлю алкоголем. И тогда общественное питание могло бы быть в системе господдержки». Не решается вопрос многие годы.
Другой момент. Вы получили лицензию, вложили миллион рублей, открыли ресторан. Рядом с вами в соседнем здании открываются курсы обучения водителей или зубной кабинет, к вам тут же приходит проверяющий, и говорит, что вы не можете торговать алкоголем, потому что рядом с вами находится либо учреждение здравоохранения, либо образовательное учреждение. К счастью или к сожалению, у нас это является якорным продуктом. У вас ресторан не окупится, если там не будет алкоголя вообще. И вот таких абсурдов в 171-м законе очень много.
Сейчас рестораны что делают? Раз их лишают лицензии, они вводят так называемый бутылочный сбор, посетители приходят со своим алкоголем, соответственно они не платят налогов. Упали сборы по акцизам, во многом от такой регуляторики. Плюс вырос нелегальный оборот алкоголя.
Судебные издержки на 300 миллиардов
— Какие из предложений «Опоры России», которые не вошли в антикризисный план правительства, на ваш взгляд, не терпят отлагательств?
— Нужно разобраться с налогом на имущество от кадастровой стоимости. То, что творится сейчас в кадастровой оценке земли и недвижимости и в начислении налогов от кадастровой стоимости, — это серьезный административный барьер. Вот сейчас, по нашим оценкам, порядка трех миллионов дел находятся в судах по оспариванию кадастровой стоимости как земли, так и имущества. Она завышена, по мнению обладателей, иногда в 300 раз. А сумма налога привязана к этой кадастровой стоимости. По земле может быть до полутора процентов, а по налогу на недвижимость — до двух процентов. Но чтобы оспорить кадастровую стоимость, предпринимателю нужно, во-первых, сделать оценку — это порядка 30–40 тысяч рублей. Плюс эта оценка должна пройти экспертизу в СРО оценщиков — еще где-то тысяч 40. Плюс заплатить пошлину. Плюс заплатить юристу. И так по минимуму получается 100 тысяч, чтобы обратиться в суд. Только обратиться в суд! Если 100 тысяч помножить на три миллиона — это 300 миллиардов рублей в год административных барьеров создано. И суды загружены, и оценщики. Зато все при работе.
Причем малый бизнес до 2015 года не платил налог на имущество, я имею в виду на здания и сооружения. Когда этот налог вводили, у нас были большие дискуссии с Министерством экономики: зачем вы это делаете? Нам говорили: «Вы знаете, так принято во всех странах». Но мы отвечали: «Кадастровая стоимость отличается от балансовой в шесть раз примерно». Даже справедливая кадастровая оценка. По тем причинам, что после покупки имущества проходит много лет, здание амортизируется, на балансе стоимость снижается, а по кадастру там будет полная стоимость. То есть будет шестикратное увеличение, даже если все справедливо будет, если вы максимальную планку установите.
Нам говорили, что нет. Мы считаем, что налог на имущество от кадастровой стоимости или недвижимости будет справедливым от 0,1 до 0,5 процента. А по факту вышел закон и дал планку от 0 до 2 процентов. И многие регионы начали выходить на максимум. Только Рязань 0,3 процента поставила. Но многие регионы, больше половины, его еще не ввели. Скоро люди начнут получать вот эти налоги, в июне этого года. Будет протест. В Москве, к примеру, если у вас офис 500 квадратных метров, вы где-то два миллиона в год будете платить. Независимо от того, в каком он состоянии. Работаете вы там или только купили здание, но ремонт еще не сделали. Поэтому мы говорим о том, чтобы был вычет по налогу на имущество от кадастровой стоимости 500 квадратных метров в городах России, а в городах федерального значения хотя бы от 300. Москва, кстати, это ввела — 300 квадратных метров. Но лучше 500 метров, тогда совсем маленькие офисы, магазинчики, не будут платить.
— А откуда взялась такая кадастровая стоимость — как вы говорите, в некоторых случаях даже в 300 раз завышенная?
— Потому что была принята методика массовой оценки. Ну вот, к примеру, сотни тысяч участков и зданий по какому-то региону. По Челябинской области оценку делала какая-то пермская оценочная фирма. За 20 миллионов она согласилась сделать такую оценку. Массовую оценку разных категорий земель и недвижимости. Есть четыре категории земель. Эти оценки проходят раз в три года. Как работает сегодня оценка? Ты в компьютер загружаешь данные обо всех участках, которые оцениваются, их параметры, загружаешь некие параметры стоимости типовых участков, насколько эти участки отделены от центра города, от основных автомобильных трасс. Несколько параметров. И вам одним чохом считают.
Кадастровая оценка является одной из важнейших социальных и фискальных функций. А ее отдали по принципу «тот, кто дешевле проведет оценку, тот и лучше». Ее сделали глубоко непрофессиональной, а весь непрофессионализм теперь расхлебывают на уровне судов, загрузив судебную систему и «подарив» бизнесу 300 миллиардов в год дополнительных только судебных издержек.
А дальше еще хлеще. Можно выиграть суды, а за время, пока вы судились, проходит новая оценка. В городах федерального подчинения она проходит раз в два года. И все свои судебные решения можете выкинуть.
— Необходимо снова судиться по новой оценке, и как раз поспеваешь выиграть суд к очередной?
— Да, а за это время вы должны платить тот налог, который вам начислили на основе старой оценки. Вот этого предложения пока нет в антикризисном плане, но есть поручение президента.
В сфере закупок, к примеру, и государственных госкомпаний никак не урегулирован до сих пор вопрос в нарушении сроков оплаты, а это сейчас вопиющая ситуация. «Опора России» добилась, чтобы хотя бы малому и среднему бизнесу в течение 30 дней платили.
— А если в договоре прописана штрафная санкция, пеня?
— А там штрафы мизерные — раз. А во-вторых, есть столько механизмов, чтобы вам не подписывать документы при выполненных работах, что практически эта норма не работает.
— Это надо регулировать на законодательном уровне, вы считаете?
— Да, конечно. Более детально прописывать ответственность. Я думаю, в законе о государственных закупках и в законе о закупках госкорпораций. А плюс еще и в законе о гособоронзаказе. Часть предприятий туда поставляли продукцию, и там процедура тоже прописана очень слабо.
— И оборонщики могут тянуть с оплатой, наверное, годами?
— Бывает. Ну и отдельный вопрос, который хотелось бы обсудить, — это все-таки сегодняшняя экономическая ситуация. Понятно, что мы живем в другой реальности в смысле наших основных экспортных доходов, но, с другой стороны, мы фиксируем, что сейчас есть уникальные возможности для точек роста. Целые отрасли сейчас могут пережить экономический бум. Я назову, понятно, производство продуктов питания. Их упаковка и так далее. Во-вторых, сфера внутреннего туризма. Экспорт, несырьевой экспорт.Сфера услуг. Плюс высокотехнологичные бизнесы, которые делают поставки для госкомпаний. Благодаря квотам и деятельности Госкорпорации по развитию малого и среднего бизнеса. Конечно, этим обязательно сейчас нужно воспользоваться. Нужно понимать, что рост экономики будет локальным. Он наверняка не будет глобальным, как в 2000-е годы. Тогда был общий экономический рост во всем мире. И денег хватало всем. Сейчас рост возможен только на локальных рынках, и этим локомотивам нужно осознанно и системно помочь вытащить всю экономику.
Источник: http://expert.ru/expert/2016/19/kto-teryaet-porucheniya-prezidenta/
